«Мы все растеряли Пушкина...»

Подробности

Категория: Культура

Опубликовано 22.10.2020 11:53

Просмотров: 489

«Пушкин» (худ. Н. Овечкин)Как в разгар Гражданской войны в Крыму вспоминали великого поэта

В истории Крыма осень 2020 года ознаменована по меньшей мере двумя юбилеями: 200-летием пребывания в Тавриде А. С. Пушкина и 100-летием окончания Гражданской войны. В этой связи вспомним, как 31 октября 1920 года, за несколько дней до вступления на полуостров Красной Армии и начала чудовищного по размаху и жестокости красного террора, знаменитая крымская краеведческая организация — Таврическая учёная архивная комиссия (ТУАК) — провела заседание, посвящённое памяти Пушкина.

Члены ТУАК заслушали доклады председателя комиссии Арсения Маркевича «А. С. Пушкин и Таврида», профессора Таврического университета, историка Георгия Вернадского «А. С. Пушкин как историк», преподавателя симферопольской гимназии Леонида Жирицкого «А. С. Пушкин и Овидий» и профессора Таврического университета, филолога Николая Гудзия «А. С. Пушкин как литературный критик».

Попытки обнаружить в пушкиноведческой литературе хоть какую-нибудь информацию, как проходило заседание ТУАК, не дали результатов. Подумалось: а что, если обратиться к историческим источникам и полистать крымские газеты, издававшиеся осенью 1920 года? И действительно, этот путь привёл к счастливой находке. В симферопольской газете «Таврической голос» за 2 ноября 1920 года удалось обнаружить две заметки, принадлежавшие разным авторам, но объединённые общим заголовком «Памяти Пушкина».

Предлагаю вниманию читателей републикацию этого материала. Он убедительно свидетельствует, как в нечеловеческих условиях Гражданской войны люди, опираясь на традиционные культурные ценности, продолжали оставаться людьми.

ПАМЯТИ ПУШКИНА

А. Маркевич«Мы все растеряли Пушкина. Кто оставил заветный том в Москве и Питере, кто забыл его на бесконечных этапах от Москвы до Крыма — в Ростове, Екатеринодаре и Новороссийске, но милого заветного тома нет с нами. Только в душе осталась вечная трогательная любовь к нему, принесённая через все этапы, через все увлечения Бальмонтом и Блоком,

акмеистами и футуристами. Мы сохранили эту любовь живой и нетленной, как хранит каждый из нас в мути увлечений и страсти свою первую юношескую любовь.

И, должно быть, именно потому на заседание Таврической учёной архивной комиссии, посвящённое памяти поэта, пришло так много людей, так неожиданно много, что не вместил всех пришедших большой зал окружного суда.

Пришли разные. Пришёл философ и мыслитель Сергей Николаевич Булгаков и молоденькая курсистка, что совсем недавно учила наизусть: «Я вас люблю, к чему лукавить?». Пришёл безрукий офицер и пришла грустная седая дама в трауре. Пришли и слушали. Казалось, что можно сказать нового о Пушкине? Но выступившие в заседании профессора и, в особенности, Г. В. Вернадский, доказали, что можно. Его короткий очерк «Пушкин как историк» познакомил публику с почти неизвестной стороной пушкинского гения. В 1837 году Россия потеряла не только своего величайшего поэта, но и крупного историка, которому только пуля Дантеса помешала написать историю России 18-го века. Но и в своём художественном творчестве Пушкин был историком. Недаром Ключевский по одному «Евгению Онегину» мог написать лекцию о постановке воспитания в России в начале 19-го века.

Публика разошлась поздно вечером, унеся с собой просветлённый образ самого «вечного» из своих спутников.

Г. »

* * *

Г. Вернадский (www.arran.ru)«В этом торжественном заседании было немного торжественности. Холодно, неуютно. Президиум у стола, докладчики и публика — все в пальто. Только в зале горят несколько электрических лампочек. В кулуарах — полутьма, гуляет преждевременно наставший в Крыму мороз. Холодно, неприветливо.

И всё-таки небольшая зала полна народу, обогревшего её своим дыханием. Да на сердце было тепло. Согревало сознание, что эту толпу людей, собравшихся, как заговорщики, в полумраке неотопленного здания, привлекло имя Пушкина. В его память были приглашены собраться жители Симферополя. Призыв Таврической учёной архивной комиссии сойтись и почтить память величайшего русского поэта по случаю истечения столетия со времени его пребывания в Крыму был услышан, и те, кому дороги культурные ценности, откликнулись на этот призыв и собрались. Нет, «к нему не зарастёт народная тропа»… Несмотря на тревогу военного лагеря, в условиях которого протекает наша жизнь, несмотря на тяжёлые домашние заботы, связанные с холодом, проголодью и всяческими лишениями и бедами, — нашлось немало желающих идти поклониться тени Пушкина и в Симферополе.

Доклады о Пушкине читались один за другим, без перерыва. Точно спешили. Холодно. Но холодно было в зале, а на душе было тепло от общения с духом великого поэта.

Н. Гудзий (www.iknigi.net)Казалось, он тут, с нами, в этой холодной комнате, где все в пальто, — пришёл и сел, как обещал. Вы помните, он говорил:

Сбирайтесь иногда читать

мой свиток верный

И, долго слушая, скажите:

«Это он! Вот речь его!»

А я, забыв могильный сон,

Взойду невидимо и сяду между вами,

И сам заслушаюсь, и вашими словами

Упьюсь… И, может быть,

утешен буду я Любовью…

Да, великий дух чудного поэта России витал среди собравшихся в холодной зале, и в ней было тепло, хорошо…

В. Фаусек».

Напрашивается вопрос: кто этот таинственный автор, написавший первый из двух очерков о заседании ТУАК и скрывший своё имя за псевдонимом Г.? Думается, знаменитый филолог Николай Гудзий. В пользу такого предположения свидетельствует анализ содержания очерка, который выдаёт в его авторе литературоведа. А поскольку литературовед Гудзий и сам выступал на этом заседании с докладом, свой очерк, в соответствии с тогдашними научными традициями, он подписал псевдонимом, который, впрочем, нетрудно расшифровать.

Сергей ФИЛИМОНОВ,

профессор

Фото из открытых источников.

• < Назад
• Вперёд >