«Я вижу берег отдалённый, земли полуденной волшебные края…»

Подробности

Категория: Депутатский корпус

Опубликовано 02.09.2020 11:19

Просмотров: 1070

Памятник поэту в ФеодосииВ начале июня в день рождения Александра Пушкина журналисты московской «Парламентской газеты» и издания республиканского парламента «Крымские известия» поднялись на высшую точку Крыма — гору Роман-Кош. На высоте приходят высокие мысли, поэтому там, под облаками, журналисты и их друзья-туроператоры решили совершить крымскую Пушкиниану и пройти по маршруту, по которому ровно двести лет назад проехал великий поэт совместно с семейством генерала Николая Раевского. В прошлой публикации мы рассказали, как Александр Сергеевич впервые ступил на крымскую землю в Керчи. Далее дорога путешественников пролегла в Феодосию или, как тогда называли этот древний городок, Кефу (Кафу).

Продолжение. Начало в «КИ», № 146 от 25 августа 2020 г.

Феодосия, как и Керчь, оказалась для Пушкина перевалочным пунктом. В Кефе поэт провёл всего два дня. Хочется верить, что любознательный странник осмотрел башню св. Константина, посетил Генуэзскую крепость XIV века, древние христианские храмы Карантина, которые сохранились до сих пор. Разумеется, и мы не могли отказать себе в удовольствии побывать в местах, где история пересекается с вечностью. Когда ходок «за три моря» Афанасий Никитин в 1474 году возвращался через эти края домой, крепости насчитывалось более века. Так что для Пушкина её руины были «седой древностью». В Керчи Александр Сергеевич воспылал любовью к старине, и здесь, в Кефе, этот огонёк познания не погас. С интересом юный поэт осмотрел один из первых в России и Европе Музей древностей, проект которого утвердил лично император Александр Первый. Создал же музей бывший феодосийский градоначальник, участник Русско-персидской войны Семён Броневский. У него и переночевали путешественники.

Председатель Клуба любителей истории Феодосии К. Виноградов беседует с депутатами С. Шувайниковым и Н. Волковым, 2018 г.«Из Керчи приехали мы в Кефу, — писал Пушкин брату, — остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом — и, подобно Старику Вергилию, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения о Крыме, стороне важной и запрещённой».

Сегодня на территории бывшей дачи градоначальника Феодосии располагается Центр медицинской реабилитации и санаторного лечения Министерства обороны России. На здании — две памятные доски с именем Пушкина. Но попасть на территорию санатория не проще, чем проникнуть на объект со стратегическими ракетами. Нашей экспедиции так и не удалось заглянуть за забор (не успела прийти из Москвы согласовательная бумажка). Но автору этих слов приходилось бывать там ранее и лицезреть т. н. Пушкинский грот — «архитектурное сооружение для отдыха и защиты от зноя начала XIX века», как пишут о нём в справочниках. Фантазёры от краеведения уверяют, что Александр Сергеевич спасался от зноя в этом странном сооружении, что, честно говоря, маловероятно.

Немного отступая от темы, замечу, что после смерти Семёна Броневского в 1830 году его дача со всем имуществом и архивом была продана генералу от инфантерии, покорителю Кавказа Петру Котляревскому. По некоторым данным, могила героя находится на территории его бывшей дачи, где-то среди газонов упомянутого выше медицинского центра. Поиском могилы и проблемой увековечения имени Петра Степановича вместе с местными краеведами много лет занимаются бывший заместитель главы Феодосийского городского совета, ныне — председатель Комитета Госсовета РК по культуре и вопросам охраны культурного наследия Николай Волков и председатель Конгресса русских общин Крыма Сергей Шувайников.

Грот ПушкинаСовременная Феодосия помнит и чтит переночевавшего у неё классика. В Пушкинском сквере ещё в середине семидесятых установили бронзовый памятник поэту. К его подножию приносят цветы. И трут правый туфель бронзового Пушкина — на счастье.

Недалеко от памятника расположен «Бакенбард бар». На окнах бара изображены характерные профили кудрявого человека: в одном окне он курит, в другом — предлагает бокал с коктейлем, в третьем — держит микрофон. Надписи соответствующие: «Ваш Пушкин. Кальян», «Ваш Пушкин. Бар», «Ваш Пушкин. Караоке». Кто как может приобщает людей к классике. Так и захотелось зайти, заказать в караоке «Тулупчик заячий», пригубить коктейль «Улыбка Дантеса»… Но — зовёт дорога!

Утром 30 августа (н. ст.) Пушкин и Раевские отправляются морем на корвете Черноморского флота «Або» из Феодосии в Гурзуф.

Здесь мы сделаем ещё одно отступление. Так как Пушкин большую часть пути проделал в экипаже на «конной тяге», а мы — на иномарке с кондиционером, условия наших турне были неравнозначны. И мы с корреспондентом «Парламентской газеты» Александром Мащенко решили усложнить нашу задачу, чтобы хоть как-то приблизиться по уровню походных тягот к солнцу русской поэзии. Решились проделать часть «пушкинского пути» морем. Но не на яхте, а на двухместной лодке — каяке. Ребята из коктебельской фирмы «BlackSeaKayak», узнав, на какое благородное дело идём, предоставили каяк бесплатно.

У нас с Мащенко был опыт покорения бурных рек на рафтинге, но с каяком на море столкнулись впервые. Оказалось, путешествовать на нём не очень просто — ветер и волны влекли вовсе не туда, куда нам хотелось, солнце нещадно жгло четыре часа, спасательный жилет до крови растёр подмышки. Но мы были несказанно счастливы, проплывая у отвесных скал Кара-Дага. Заплывали в крошечные гротики, пугали летучих мышей и сами содрогались от гулкого рёва подводных пещер: кто охал там в темноте — усталые волны или грозный морской змей?

Шайтан-Капу

Целью водной части нашего путешествия было доплыть до знаменитых Золотых ворот, которые во времена поэта назывались зловеще: Шайтан-Капу — Чёртовы ворота. По давним поверьям, здесь начинался вход в преисподнюю. Рисунок этих ворот через три года появится в черновиках первой главы романа «Евгений Онегин». Пушкин нарисовал их по памяти. Но с какой стороны он видел известные скалы? Традиционно с моря, или всё же причалил к берегу и глядел с прибрежной полоски Кара-Дага? Мы решили провести филологический эксперимент и причалили на пару минут к берегу. По нашим предположениям, Пушкин всё же нарисовал «ворота», запомнив их такими, какими увидел с моря. На нас же вскоре набросился невесть откуда приплывший загорелый чёрт в тельняшке, который потребовал немедленно покинуть заповедный пляж. Иначе он «покажет, с кем мы связались», «и кто он такой на самом деле». Неужто Люцифер? Вряд ли. Едва тянет на мелкого беса.

Мы покидаем Кара-Даг и очень большие вблизи Золотые ворота. Ветер срывает мою чёрную панаму и уносит в сторону пляжа. Если кто из читателей вдруг её найдёт, прошу выслать на адрес редакции.

Именно в Крыму, может быть, между Феодосией и Гурзуфом, Пушкин рождается как поэт-романтик. Считается, что в наших краях он познакомился с творчеством Байрона и был покорён его изысканно-мрачным бунтарством. Даже засел за изучение английского, чтобы глубже постичь строку модного британца. На корабле Пушкин пишет элегию, подражание байроновскому «Чайльд-Гарольду» — «Погасло дневное светило»:

Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
Я вижу берег отдалённый,
Земли полуденной волшебные края;
С волненьем и тоской туда стремлюся я,
Воспоминаньем упоённый...

Утром Пушкина ожидал Гурзуф. Самая яркая страничка крымского путешествия.

Мы тоже держим путь в этот посёлок. Рассказ о волшебных днях «в Юрзуфе» — в следующей публикации.

Алексей ВАСИЛЬЕВ

Фото автора.

Пушкин как лекарство

В сегодняшней публикации мы упомянули имя председателя Комитета Госсовета РК по культуре и вопросам охраны культурного наследия Николая Волкова. Пользуясь случаем, задали Николаю Анатольевичу простой и в то же время сложный вопрос: «Что для вас лично значит Пушкин?».

— Для меня это русский пророк, — не задумываясь, ответил депутат. — Олицетворение русской волшебной души в поэзии. Все его сказки как психолог считаю терапевтическими. Их можно и нужно читать в любом возрасте.

Поэзия Пушкина — такая знакомая, родная, во многом известная наизусть, в то же время каждый раз — новая. Наполненная нашими русскими архетипами, она даёт особый эффект восприятия. Эти стихи — как ключ к бессознательному с особым кодом, исправляющим психологические сбои. Поэтому принимайте Пушкина и как удовольствие, и как лекарство.

Обратите внимание, как слушают Пушкина маленькие дети: они ещё не понимают смысл многих слов, но внимают мелодике его стиха и переходят в состояние гармоничного равновесия… Убеждён, что Пушкин — это и есть коллективное бессознательное русского народа, выраженное в идеальной форме. Известно, что в начале было Слово. У русских это Слово — Пушкин.

Леонид СЕДОВ

Фото Дмитрия ЛИЦОВА.

• < Назад
• Вперёд >